Возвращаясь
к размышлениям о мистичности в современном кинематографе, нельзя не остановиться
на мысли о том, что в своей сверхполитизации и гипертенденциозности современные
киноделы не то что «перегибают палку», а просто-таки ломают ее «вдребезги
и пополам». Одним из наиболее ярких тому примеров может служит вышедший
недавно в прокат фильм «Храм» (он же «Собор», в оригинале «The Church»,
производство, по всей видимости, Италии, фирмой «Cecchi Gori Group Tiger
Cinematografica s.r.l»). Уже тот факт, что фильм был произведен в 1988
году, а до нашего домашнего проката добрался только в 2002-м говорит о
том, что общая тенденция нашего кинопроката все более «скатывается» к
политике распространения в массы самого что ни на есть идеологически-сценаристско-режиссерского
хлама.
Нет, само качество съемки – прекрасно. Итальянцы по праву считаются мастерами
операторского и монтажерского искусства. Но вот сценарий и игра актеров…
Но, по порядку.
Сюжет фильма начинает разворачиваться в (предположительно) раннем средневековье.
Скачущие на конях по лесной дороге люди, одетые в белые плащи с изображением
креста и с деревянными, крашенными под металл кастрюлями на головах, по
некоторым признакам изображают славных представителей воинства христова.
(Если соотнести с названием фильма, то, не исключено, что изображаются
рыцари ордена Храма Господня, то есть храмовники.)
По прошествии немногого времени рыцари-крестоносцы прибывают ко входу
в некую пещеру, где их встречает одетый в рванину человек и настоятельно
приглашает приехавших следовать за собой. При этом он глумливо похехекивает,
тыча грязной ладошкой в высеченную на камне детскую попытку изобразить
трех плывущих против часовой стрелки головастиков. (Как выясняется впоследствии,
этот знак должен символизировать идеологическое влияние самого Сатаны,
но… в неявной форме.)
В следующей сцене славные крестоносцы выходят на берег какого-то ручья,
где встречают нескольких женщин и детей, одетых в давно не стираные мешки.
Возникший из-за спины крестоносцев служитель, по всей видимости, христианского
культа (о чем свидетельствует его одеяние, отдаленно напоминающее рясу
и связанный из двух поломанных костылей крест в руках) немедленно произносит
короткую, но пламенную речь, в которой недвусмысленно (хотя и абсолютно
бездоказательно) обвиняет упомянутых женщин и детей в серьезных преступлениях
вроде продажи души дьяволу, разноски (или разнесения?) чумы, сжигания
крестов и «поглощения бедных душ». При этом служитель культа вел себя
весьма эмоционально и призывал «всех убить», ссылаясь при этом на некое
«пророчество». Судя по всему, аргументы для крестоносцев оказались убедительными
и началась гнусная и беспощадная резня.
На этом моменте непритязательный зритель пожалуй не станет хвататься за
кнопку «пауза», но я – схватился, нажал и на некоторое время задумался:
А что помешало режиссеру дать более развернутую картину мистико-мифической
вины людей, подвергшихся столь суровому наказанию? Ну, скажем демонстрация
человеческих жертвоприношений, диких и разнузданных оргий (хотя бы фрагментарно),
актов преклонения перед дьяволом в форме лобзания его анального отверстия
и т.д. Ну, хоть что-либо! А так вот, на основании голословного утверждения…
М-да…
Дальше – больше, хотя больше уже было некуда. Схватив одну из убитых девушек
за стопу, упомянутый служитель культа продемонстрировал окружающим крестообразную
рану на этой стопе. Утверждая при этом, что данная рана является стигматом,
а стигмат, в свою очередь (держитесь крепче за подлокотники, господа!)…
стигмат является признаком служения…Сатане! Тут бы и – занавес и два Оскара.
Но – нет, режиссер пошел дальше. Последующее массовое истребление жителей
небольшого городка проходит на высокой ноте в духе соц. реализма и завершается
сталкиванием трупов в большую братскую могилу, вид которой невольно рождает
ассоциации с известной картиной Брюллова «Последний день Помпеи». При
этом, видя, что некоторые тела еще продолжают агонизировать, (что выразилось
в слабом рефлекторном помахивании окровавленной рукой у одного тела и
попытке ухватиться за ногу крестоносной лошади у другого), служитель культа
яростно призывает братскую могилу быстрее закопать, «чтобы они не выбрались!».
Могилу закапывают. По случайности там же закапывают и упавшую туда лошадь
одного из крестоносцев, да так, что копыта еще долго торчат над землей,
по всей видимости, олицетворяя копыта самого дьявола.
Далее события фильма переносят нас в современность, где мы можем лицезреть
огромный готический храм, построенный на месте массового захоронения.
Причем, что интересно, сама «могилка» прикрыта сверху монументальным каменным
крестом, на котором наличествует некая маска (скульптура), изображающая
существо, на первый взгляд напоминающее гибрид козла и барана. Гибрид
этот обладает большими закрученными рогами и, кроме прочего, большим количеством
глаз (то ли шестью, то ли восемью). Прошу прощения за некоторую скабрезность
ассоциации, но вспоминается детская загадка: «Кто такой – пять голов,
семь… хм… фаллосов?» Ответ: «Пятиглавый семифал!»
При том, что в виде маски изображается ни кто иной, как, по недвусмысленному
намеку создателей фильма, сам враг рода человеческого. Ну, положа руку
на сердце, можно на трезвую голову представить, что на христианском могильном
кресте будет изображен сам дьявол? По сути, декларируется забавный символ
- сатана на кресте. Интересно, все же, было бы узнать – это такой нетривиальный
полет фантазии сценариста, или адепты христианства взяли и проболтались?
Далее сюжет фильма строится по традиционным западным канонам. Группа людей
оказывается запертой в храме, поскольку один шибко любопытный архивариус
вскрыл-таки могилку и, разумеется, выпустил на волю некое Зло (причем,
конкретное описание этого Зла, его принадлежность, так сказать, не уточняется,
но западный зритель подобные намеки должен воспринимать однозначно и без
дополнительных объяснений – такова традиция!). Далее следует ряд апокалиптических
сцен домашнего масштаба, как то - одержимость, смертоубийства, галлюцинации,
ритуальное совокупление женщины с демоном и проч. Традиционный положительный
герой (как бы «слитый» из двух традиционно-положительных образов – священника
и «хорошего» негра) – негр-священник находит единственный оставленный
ему режиссером выход – включает древнюю систему самоликвидации храма и
обрушивает этот храм на головы всех, кто еще к этому моменту остался в
живых, включая и себя самого.
«В общем – все умерли»
Хотя… простите, не все. В живых остается девочка – дочь одного из служителей
храма. Девочка рисуется, как «распространитель инфекции», некий потенциальный
проводник упомянутого выше зла. И это понятно. Следуя доброй старой традиции
западных ужастиков в конце фильма надо оставить некую «затравку», на тот
случай, если, паче чаяния, фильм окажется слегка кассовым и придется на
скорую руку лепить продолжение.
Основной идеей фильма, на мой взгляд, является идея простая и незамысловатая:
надо бояться! («Ой-ой-ой» - боялись маленькие…) Надо бояться всего. Еретиков
(вдруг они одержимы дьяволом!) и священников (вдруг что-нибудь обрушит
на голову!). И храмов (вдруг именно его и обрушат!). И архивариусов (не
ровен час, вскроет какую могилку с проклятием!). И юных девушек (потенциальные
носители Зла!). И т.д. и т.п. А я бы еще добавил режиссеров и сценаристов
мистических триллеров…
Ну и несколько серьезных слов под завязку.
Для чего создаются такого рода фильмы? Чтобы приобщить человека к мистически-возвышенному
мировосприятию? Ничуть не бывало. Они создаются, прежде всего, для того,
чтобы в атмосфере мистически-экзальтированного стресса человеку не оставалось
времени на осознание себя, как мыслящей самостоятельной личности. Личности,
способной принимать решения на основе собственной воли, а не воли, навязанной
извне.
Позволю себе процитировать Сергея Кара-Мурзу: «Едва ли не главным чувством,
которое шире всего эксплуатируется в манипуляции сознанием, является страх.
Есть даже такая формула:
«общество, подверженное влиянию неадекватного страха, утрачивает общий
разум». Поскольку страх — фундаментальный фактор, определяющий поведение
человека, он всегда используется как инструмент управления.»
Нет, смотреть подобные фильмы можно и нужно. Важно только смотреть их
с нашей местной, районированной точки зрения, не позволяя себе отключать
критичность восприятия того материала, которым нас старательно пытаются
«накормить» мастера иллюзий.